Как Александр Грибоедов обрел любовь своей жизни и погиб в Персии
195 лет назад, 3 сентября 1828 года (22 августа по старому стилю), в Тифлисе обвенчались 33-летний писатель Александр Грибоедов и 15-летняя княжна Нина Чавчавадзе. Брак был заключен стремительно — поэт влюбился и поспешил сделать предложение, едва увидев повзрослевшую дочь своего друга. Счастье влюбленных оказалось недолгим — через несколько месяцев после бракосочетания Нина Грибоедова стала вдовой. Подробнее об истории отношений автора «Горя от ума» и его супруги — в материале «Газеты.Ru».
«Ангел» Нина
Нина была одной из трех дочерей князя Александра Чавчавадзе — поэта и генерал-лейтенанта императорской армии. Она родилась в семейном поместье в Цинандали и росла в Тифлисе, где жила вместе с матерью и сестрами во флигеле дома Прасковьи Ахвердовой, близкого друга семьи. Отец в городе бывал редко — либо проводил время в Цинандали, либо находился в Карагаче, где квартировал его полк.
С Ниной Грибоедов познакомился у Ахвердовых еще в 1822 году — вскоре после того, как перевелся в Тифлис из Персии. Писатель недолгое время давал девятилетней девочке уроки музыки, а после уехал в Москву.
В 1828-м Грибоедов сыграл важную роль в переговорах об окончании Русско-персидской войны, на которых был заключен выгодный для России Туркманчайский мирный трактат, и получил назначение на пост посла в Персии. По дороге на службу дипломат вновь остановился в Тифлисе — и эта остановка неожиданно окончилась женитьбой на 15-летней Нине Чавчавадзе.
Грибоедов был не первым, кто совершенно без памяти влюбился в юную княжну Чавчавазде. Девушка была необыкновенно красива, умна, добра, отличалась прекрасными манерами.
«Она очень любезна, очень красива и прекрасно образованна», — писал, например, в 1928 году о Нине сослуживец Грибоедова Карл Аделунг.
Страстно и безответно был влюблен в Чавчавадзе офицер Николай Сенявин — сын адмирала Дмитрия Сенявина. «Ты не поверишь, до какого безумия я люблю Н. Все готов для нее пожертвовать. Но что я говорю? Надо опомниться! И что всего ужаснее, что эта прелесть так привыкла видеть подле себя страдающих, что и меня записала в число, обыкновенное для всех несчастных», — писал он своему другу Борису Чиляеву, который и познакомил влюбленного с семьей Чавчавадзе.
Это и другие письма Сенявина были исполнены совершенно пламенной страсти — и горя из-за того, что возлюбленная, Ангел, как он ее называл, не испытывала ответного чувства. «Нет, в мире не может существовать такого совершенства! Красота, сердце, чувства, неизъяснимая доброта, как умна-то! Божусь, никто с ней не сравнится!» — так описывал офицер Нину.
Как Грибоедов в один день влюбился и обрел невесту
Схожие чувства она вызывала и у других мужчин. В числе поклонников Чавчавадзе были двоюродный брат генерала Ермолова Сергей и немолодой к тому времени генерал-лейтенант Василий Иловайский — посватавшийся, но получивший отказ. Еще одним поклонником оказался Грибоедов, который вернулся в дом Ахвердовых в июле 1828 года.
Рассказывая в письме своему другу о злоключениях, которые привели его в очередной раз в Тифлис, дипломат уточнял, что оказался на обеде у своей старой приятельницы Ахвердовой, а Нину посадили за стол напротив него: «Все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойства ли другого рода, по службе, теперь необыкновенно важной, или что другое придало мне решительность необычайную, выходя из стола, я взял ее за руку и сказал ей: «Venez avec moi, j’ai quelque chose a vous dire» («Идемте со мной, мне нужно кое-что вам сказать». — «Газета.Ru»)».
Чавчавадзе пошла за другом семьи — как предположил сам Грибоедов, думая, что он вновь собирается учить ее игре на фортепиано.
«Вышло не то, дом ее матери возле, мы туда уклонились, взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее, потом к матушке ее, к бабушке, к ее второй матери Прасковье Николаевне Ахвердовой, нас благословили, я повис у нее на губах во всю ночь и весь день, отправил курьера к ее отцу в Эривань с письмами от нас обоих и от родных», — вспоминал поэт.
Так, фактически в один день, посол Российской империи в Персии и автор «Горя от ума» влюбился и обрел невесту. Благословение от Александра Чавчавадзе из Эривани (Еревана) пришло, когда Грибоедов был в Гюмри. Как написал тогда литератор другу, «он благословляет меня и Нину и радуется нашей любви».
Молодые обвенчались в тифлисском соборе Сиони. Бытует легенда, что бракосочетание было омрачено неприятным случаем: жених, страдая от лихорадки, обронил обручальное кольцо.
Грибоедов перед свадьбой и правда тяжело заболел. «Я по возвращении из действующего отряда сюда, в Тифлис, 6-го августа занемог жестокою лихорадкою. К 22-му получил облегчение, Нина не отходила от моей постели, и я на ней женился.
Но в самый день свадьбы, под венцом уже, опять посетил меня пароксизм, и с тех пор нет отдыха, я так исхудал, пожелтел и ослабел, что, думаю, капли крови здоровой во мне не осталось», — жаловался литератор в одном из своих писем.
К слову, поспешность свадьбы Грибоедов позже объяснял именно своей болезнью. «Насчет моей свадьбы, это вещь простая. Кабы я не заболел в Тифлисе, то она бы отложена была до будущего лета. Но, замешкавшись по расстройству здоровья, не хотел я упустить сего случая и просил тогда же графа Ивана Федоровича довести сие до высочайшего сведения посредством отношения к его сиятельству г. вице-канцлеру. Ни болезнь, ни жена, однако, меня долго не задержали», — отмечал он.
«Туда, где бы вовсе быть не хотелось»
Вскоре после свадьбы новоиспеченному послу пора было отправляться в Персию. Отношения стран после войны оставляли желать лучшего — Грибоедову предстояло добиться освобождения пленных и выплаты контрибуции, которая по Туркманчайскому мирному договору составляла 20 млн рублей серебром. Несмотря на опасность миссии и трудности самого путешествия, юная Нина Грибоедова пожелала сопровождать мужа. В сентябре 1828 года супруги выехали из Тифлиса.
Поначалу Нина хорошо переносила дорогу. «Женат, путешествую с огромным караваном, 110 лошадей и мулов, ночуем под шатрами на высотах гор, где холод зимний, Нинуша моя не жалуется, всем довольна, игрива, весела; для перемены бывают нам блестящие встречи, конница во весь опор несется, пылит, спешивается и поздравляет нас с счастливым прибытием туда, где бы вовсе быть не хотелось», — рассказывал Грибоедов в послании своей подруге Варваре Миклашевич.
О жене он писал с очевидной гордостью и любовью: «Полюбите мою Ниночку. Хотите ее знать? В Malmaison, в Эрмитаже, тотчас при входе, направо, есть богородица в виде пастушки Murillo (испанского художника Бартоломе Эстебана Мурильо. — «Газета.Ru»), — вот она».
В пути выяснилось, что Нина ждет ребенка. Беременность проходила тяжело, девушка часто болела, и в Тавризе, где при дворе принца Аббаса-Мирзы располагались посольства европейских государств, было принято решение, что путь до Тегерана (там планировалась встреча с местным правителем Фетх Али-шахом) Грибоедов продолжит без нее.
В дороге дипломат писал жене: «Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить.
Прежде расставался со многими, к которым тоже крепко был привязан, но день, два, неделя — и тоска исчезала, теперь чем далее от тебя, тем хуже. Потерпим еще несколько, ангел мой, и будем молиться богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться».
Он мечтал о том, как вскоре воссоединится с Ниной, и вспоминал про тот день, когда признался в любви будущей жене, сделал предложение и получил согласие невесты и благословение ее матери:
«Помнишь, друг мой неоцененный, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего. Помнишь, как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и искренно мы с тобою сошлись, и навеки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя и бабушка и Прасковья Николаевна сидели на крыльце, а мы с тобою в глубине окошка, как я тебя прижимал, а ты, душка, раскраснелась, я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче. А как я потом воротился из лагеря, заболел, и ты у меня бывала. Душка!».
«Для чего пережила тебя любовь моя?»
Из Тегерана Грибоедов не вернулся: 30 января 1829 года (или 11 февраля по новому стилю) в посольство ворвались разъяренные фанатики, настроенные против сотрудников дипломатической миссии, — в частности, из-за слухов, будто те нарушают этикет шахского двора. Их ярость среди прочего вызывал тот факт, что в посольстве укрывались служившие при дворе армяне.
Накануне 30 января Грибоедов отправил ноту шаху, уведомив его, что вынужден просить российское правительство отозвать миссию из Персии, но покинуть страну не успел. Утром толпа напала на посольство — в массовой резне погибли все 38 человек, которые остались в здании, в том числе сам посол, оборонявшийся от фанатиков вместе с казаками. Тело его было настолько изуродовано, что опознать труп удалось лишь по посольскому мундиру и ране, полученной в юношеской дуэли. Спастись от расправы смог лишь секретарь посольства Иван Мальцов, спрятавшийся во время резни.
После случившегося шах отправил в Санкт-Петербург улаживать конфликт своего внука Хозрев-мирзу. Российскому императору Николаю I были преподнесены богатые дары, в том числе знаменитый алмаз «Шах». Извинения были приняты.
Вдове Александра Грибоедова две недели боялись сказать о гибели мужа. Когда Нина все же узнала о том, что его больше нет, у нее начались преждевременные роды — новорожденный прожил всего несколько часов.
Тело Грибоедова привезли в Тифлис. Вдова распорядилась, чтобы его похоронили у церкви Святого Давида на склоне горы Мтацминда. «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?» — оставила она надпись на надгробии.
Нина больше никогда не вышла замуж, отвергая все предложения. Всю оставшуюся жизнь, а умерла она в 44 года от холеры, супруга Грибоедова носила траур, за что ее прозвали Черной розой Тифлиса.
Похоронены Александр и Нина Грибоедовы вместе. Их могила находится в Тбилиси — в пантеоне Мтацминда, где упокоены известные писатели, артисты, ученые и национальные герои Грузии.